Геннадий Бортников – биография, фото, личная жизнь, фильмография, причина смерти

Геннадий Бортников: биография

Сегодня советского актера Геннадия Бортникова вспоминают редко, но между тем он был одним из самых прославленных артистов своего времени. На постановки с его участием невозможно было достать билеты, а игра удостаивалась похвалы Ирины Анисимовой-Вульф, «хозяйки» театра Моссовета Веры Марецкой и других мэтров. Тонкий, романтичный, с внутренним изломом актер так и не выбрал себе спутницу жизни, несмотря на то, что его окружали толпы поклонниц, и умер в одиночестве, не сумев пережить расставание с искусством.

Биография

Сегодня советского актера Геннадия Бортникова вспоминают редко, но между тем он был одним из самых прославленных артистов своего времени. На постановки с его участием невозможно было достать билеты, а игра удостаивалась похвалы Ирины Анисимовой-Вульф, «хозяйки» театра Моссовета Веры Марецкой и других мэтров. Тонкий, романтичный, с внутренним изломом актер так и не выбрал себе спутницу жизни, несмотря на то, что его окружали толпы поклонниц, и умер в одиночестве, не сумев пережить расставание с искусством.

Детство и юность

Геннадий Леонидович Бортников, по национальности русский, родился 1 апреля 1939 года в Москве в семье военного. Его отец служил летчиком и слыл строгим и авторитарным человеком. Мать умерла, когда Гене было всего 7 лет.

В детстве будущий актер очень любил рисовать и во время уроков делал шаржи на учителей, развлекая одноклассников и раздражая педагогов. Он также серьезно интересовался театром и охотно брался за роли в школьных спектаклях.

Гена собирался посвятить жизнь искусству, но такого выбора категорически не одобрил отец, мечтавший видеть сына военным или инженером. После окончания семилетки Геннадий по его настоянию поступил в машиностроительный техникум, но бросил, проучившись всего год, и подал документы в художественное училище.

В семье разразился скандал, и юноша сбежал из дома, причем не к друзьям, а в монастырь, точнее, в Троице-Сергиеву лавру. Там Бортников успел изучить религиозные традиции и попробовать себя в иконописи (позже он даже зарабатывал этим ремеслом). Вернувшись домой, Геннадий отстоял себе право выбора жизненного пути и поступил в Школу-студию МХАТ.

В театре и кино

В биографии Бортника есть страница, о которой он вспоминает с ностальгией. Несколько месяцев он провел в знаменитой Троице-Сергиевой лавре. Спокойно занимался творчеством – писал иконы. Этот навык пригодился ему, когда он работал в театре. Но пришел срок, и Геннадий поступил в школу-студию МХАТ. Будучи студентом, молодой человек наблюдал, как живут знаменитые и малоизвестные актеры. Фактурность бортника заметили сразу же. Заметили стали привлекать к участию в спектаклях.

Карьера молодого актера развивалась вполне успешно. Ему посчастливилось работать с Фаиной Раневской и Любовью Орловой. Такой опыт дорогого стоит. Бортник блестяще сыграл роль Раскольникова в пьесе «Петербургские сновидения». Это был звездный час для него. Геннадия в скором времени пригласили на гастроли во Францию. И не только пригласили, но и предложили весьма приличный ангажемент. Но до мозга костей русский Гена с благодарностью отказался. В Питере у него остались кошки, бросить которых он не мог.

Творчество

Его выдающийся талант педагоги заметили уже на первом курсе. В дипломном спектакле Бортников с блеском воплотил образ Тузенбаха из чеховских «Трех сестер». В училище он познакомился с известным режиссером Юрием Завадским. После окончания учебы Геннадия приглашают в «Современник», но он делает выбор в пользу театра имени Моссовета. Там молодой актер работал на одной сцене со звездами советского театра: Любовью Орловой, Фаиной Раневской, Серафимой Бирман. В труппе новичка приняли тепло и охотно во всем помогали.

Первые в творческой биографии роли в спектаклях «В дороге» и «Затейник» удостоились похвалы самых строгих критиков. Знаковым для актера стала постановка «Глазами клоуна». Бортников, прочитав одноименный роман Генриха Белля в «Иностранной литературе», лично выпросил у власти разрешение на постановку. Ему пришлось разыскать самого автора, который тогда жил в ФРГ, и отправленное почти наугад письмо с просьбой передать авторские права все же дошло до адресата. В итоге спектакль оказался настолько удачным, что оставался в репертуаре театра 20 лет.

Ирина Анисимова-Вульф доверяла Бортникову главные роли в своих постановках. Самая громкая его работа – Раскольников

в «Петербургских сновидениях». На взлете карьеры Геннадий Леонидович был замечен французским режиссером и вместе с труппой уехал на первые зарубежные гастроли.

В парижских театрах оценили талант Бортникова и предложили остаться, суля немыслимые гонорары и создание собственной труппы, но он отшутился, сказав, что ему не на кого оставить кошек. Некоторые коллеги посчитали отказ признаком «звездной болезни», но на самом деле он просто любил родной театр и боялся потом оказаться на чужбине невостребованным, без друзей и средств, да и по-французски совсем не понимал.

В Париже Бортников подружился с Сержем Лифарем, хотя Завадский предостерегал его от сомнительного знакомства: нетрадиционная сексуальная ориентация знаменитого балетмейстера бросала тень на репутацию молодого актера.

Геннадий Леонидович не только играл в спектаклях, но и появлялся на телевидении и радио, снимался в фильмах («Взорванный ад», «Взрослые дети»). Всего фильмография Бортникова насчитывает 25 картин, и он очень переживал, что не сделал больше.

Любимое с детства увлечение – рисование – актер тоже не забросил, лично участвуя в оформлении спектаклей. Сегодня выставку его работ можно увидеть в Доме актера на Арбате.

В 1997 году не стало главного наставника – Юрия Завадского.

«Гена очень тяжело пережил его кончину, – вспоминает в интервью близкий друг Бортникова Евгений Ковалев. – Было страшно смотреть в его пустые и безжизненные глаза. Ведь все театральные идеи тоже канули в бездну».

С этого момента карьера Геннадия Леонидовича начала идти на спад. Главных ролей уже не давали, а второстепенные не могли поддержать угасающую популярность. Бортникову всегда особенно удавались роли молодых отчаянных парней, но с возрастом его, естественно, перестали на них приглашать. Нового амплуа он найти не смог и постепенно сам стал отказываться от «возрастных» персонажей.

Геннадий Бортников (1939-2007) — актер советского театра и кино 1960-1980-х годов — был настоящим кумиром своего поколения. Роли 30-летнего Бортникова в постановках театра имени Моссовета «В дороге» (1963), «Дядюшкин сон» (1965), «Глазами клоуна» (1968), «Петербургские сновидения» (1969) принесли ему невероятный успех, подчас на грани массовой истерии. Две работы — Ганс Шнир в «…Клоуне» по роману Генриха Белля и Раскольников в «…Сновидениях» по Достоевскому — стали определяющими в жизни яркого молодого артиста, окруженного заботой своего главного режиссера Юрия Завадского (1894-1977) и любовью поклонников.

Сотни девочек, юных и не очень («пройти было невозможно, стояли, как в хоре Пятницкого, — плотно…»), ждали артиста у служебного выхода или заполняли небольшой театральный «Аквариум». С надеждой на ответ они оставляли записочки с трогательными объяснениями в любви, где только возможно. Говорят, что спустя 30 лет в театре во время очередного ремонта все еще обнаруживали пожелтевшие послания — в батареях отопления, за панелями облицовки. Нетрудно заметить, что среди девической толпы, ожидающей кумира, было неожиданно много юношей. Геннадий Бортников на протяжении двух десятилетий оставался негласным лидером неофициального московского сообщества гомосексуалов.

Его романы овеяны сумрачными легендами о немыслимой силы переживаниях и даже трагедиях. Скажем, некий студент отравился таблетками и оставил трогательное письмо с признаниями, адресованными Бортникову. Эти истории, обросшие деталями и превратившиеся в легенды, дошли до начала 2000-х годов, когда актер, почти забытый, тихо закончил свою жизнь.

Геннадий Бортников родился в семье, не имевшей никакого отношения к искусству. Отец и брат — летчики, мама — домохозяйка. Гораздо раньше театра Геннадий увлекся рисованием, долгое время не расставался с карандашом и блокнотом. Это и связало его с театром. «Считал, что буду вторым Рафаэлем или Микеланджело, передвижники меня не привлекали, — вспоминал Бортников за десять лет до смерти. — И вот однажды кто-то из моих дворовых приятелей сказал, что недалеко есть драмкружок. Я туда из интереса пришел, думая, что и там буду художником…». После школы он оформил несколько спектаклей в кружке. Потом ему предложили роль — одну, вторую. Но профессионально на искусство Бортников не нацеливался — после 7 класса был отправлен в машиностроительный техникум «в целях воспитания», работал слесарем на заводе. Бросил техникум, поступил в Суриковское художественное училище. Его тоже не закончил, зато начал заниматься в молодежном театре-студии. И только потом нацелился на театральное училище, экстерном сдал экзамены за курс средней школы и был принят школу-студию при МХАТе. После ее окончания — театр имени Моссовета, где он работал с 1963 года до своей смерти.

«Считал, что буду вторым Рафаэлем или Микеланджело, передвижники меня не привлекали. И вот однажды кто-то из моих дворовых приятелей сказал, что недалеко есть драмкружок. Я туда из интереса пришел, думая, что и там буду художником…».

Там его встретил Юрий Александрович Завадский, живой классик советской режиссуры, народный артист СССР, многажды лауреат, в театральном мире прослывший волшебником «преодоления камерности». В жизни Завадского было несколько однополых романов. Саймон Карлинский, ссылаясь на мемуары Марины Цветаевой, утверждает, что в 1918 году Завадский и в будущем известный советский поэт Павел Антокольский (1896-1978) «имели любовную связь» «…и не делали никакого секрета из своих отношений». Впрочем, к концу 1920-х годов они оба обзавелись семьями. Что не помешало тому же Завадскому смело рассуждать на темы «гомосексуализма» в интервью, которое у него брал для «Литературной газеты» в конце 1960-х — начале 1970-х годов журналист и психолог Владимир Шахиджанян. «Спокойные размышления» Завадского об «однополовой («гомосексуальное» он выправил именно на это слово, когда визировал интервью) любви» в номер, разумеется, не попали. Но это подтверждает мнение о том, что авторитет и связи Юрия Завадского, который, конечно же, был посвящен в особенности сексуальности едва ли не самого яркого молодого актера своего театра, помогли Бортникову избежать катастрофических последствий курсировавших по столице слухов о его образе жизни и «однополовых» романах. Вспоминается здесь и реплика Бортникова в одном из самых откровенных его интервью. Она о том, как Завадский предупреждал молодого актера, отправившегося в 1965 году в Париже на встречу с хореографом Сержем Лифарем (в 1920-е годы протеже и любовником Сергея Дягилева). «Ты с Лифарем поосторожнее. У него дурная репутация», — беспокоился Завадский.

Актерская карьера Геннадия Бортникова, сыгравшего свои лучшие роли на сцене театра имени Моссовета, начиналась в кинематографе. В СССР кино и театр подчас существовали в конкуренции и даже жесткой оппозиции друг к другу. Поэтому над первой ролью в картине «Взрослые дети» Бортников работал в тайне от своих мхатовских педагогов. Семейная комедия, в которой актеру досталась роль второго плана, вышла на экраны в 1962 году и оказалась в числе лидеров проката — 29 миллионов зрителей. В училище случился скандал — фамилия 22-летнего актера шла в титрах сразу же за «стариками», а на афишах красовалась его физиономия. От отчисления спасла принадлежность Бортникова к комсомольским активистам.

«Ты с Лифарем поосторожнее. У него дурная репутация…».

В 1963 году в Театре имени Моссовета у Завадского Бортников сразу же получил главную роль в одной из пьес драматурга Виктора Розова «В дороге». Он изобразил типичного «розовского мальчика» — под таким определением вошли в историю советского театра и кино многочисленные подростки «оттепели», бескомпромиссные идеалисты, на роли которых режиссеры подбирали очень симпатичных юношей. Спектакль «подружил» Бортникова с Фаиной Раневской: она называла его театральным внуком и всюду расхваливала. Актер часто бывал у нее в доме. И, что интересно: ее «нелюбовь» и постоянные «конфликты» с Завадским — «блядью в кепочке» и «чайником, на который натянули презерватив» — ничуть не мешали трогательной дружбе с любимым актером режиссера. На почти семейной фотографии — «театральная бабушка» в обнимку со своим «театральным внуком». Великая актриса прижимается к его щеке и держит его за руку, словно боится отпустить. И трудно понять — кто здесь ребенок, и кто — старший…

В «Глазами клоуна» (1968) и «Петербургских сновидениях» (1969) были сыграны главные звездные роли Геннадия Бортникова. Раскольников — самая громкая работа актера, гремевшая по всему Союзу. А всеми покинутый клоун Ганс Шнир — самая долгая: спектакль шел почти 20 лет, и развивался вместе с эпохой.

После смерти режиссера Юрия Завадского количество новых ролей у Бортникова стало быстро сокращаться. В 1980 году он вновь блеснул в сценической интерпретации Достоевского и покорил публику виртуозной ролью Смердякова в «Братьях Карамазовых». Было еще две-три главные роли, а дальше — тишина. Десять лет с 1990 года вообще не получал никаких ролей. В 1999 ему отказали и в возможности отметить юбилей на сцене театра, славу которого он составлял несколько десятилетий. Месячное жалование народного артиста России (звание он получил невероятно поздно — в 1992 году) равнялось 700 рублям. Впервые в жизни 60-летний актер обратился с заявлением о «материальной помощи», ему выдали… 290 рублей. Отсутствие работы, жизнь на грани нищеты. Из ямы, в которою сталкивал его театр в 1990-е годы, актер выбирался сам. Пришлось продать некоторые картины. Например, серия прижизненных портретов Фаины Раневской отправилась к английским коллекционерам.

Чтобы как-то компенсировать «творческий простой», Бортников больше стал уделять внимания живописи и писательству. Публиковались его очерки об актерах театра Моссовета — народных артистах СССР Ростиславе Плятте (1908-1989), Леониде Маркове (1927-1991). Он сделал несколько сценических обработок, планировал оформить ряд спектаклей.

После того как пять лет Бортников вообще не выходил на моссоветовскую сцену, он появился сразу в нескольких антрепризах. Наконец, возобновил знаменитого «…Клоуна», которому рукоплескали Москва и Париж. Правда, теперь актер играл перед жующими людьми в кафе «Ностальжи»: «Работа непривычная — играть, когда люди сидят за столиками… — вежливо рассказывал он журналистам, — но я рискнул. И задействовал джаз-оркестр…». Но, пожалуй, в этом «общепитовском» продолжении великого спектакля тоже был смысл, была жизнь клоуна.

Смерть актера за девять дней до даты его рождения пресса и коллеги называли «мистической», «скоропостижной», «неожиданной». В начале 2007 года вообще было много громких актерских уходов. Звезды при жизни они как будто старались заслонить и последнюю славу друг друга.

«…Я знаю и горести, и радости, и маленькие победы нормальных людей… Я могу быть грустным и веселым, могу быть интеллигентом на приеме в посольстве и хулиганом в толпе…».

Провожая Геннадия Бортникова, многие говорили о его одиночестве, просили прощения. В интервью вспоминали слезливые детали, вроде той, что верные поклонницы-девчонки, давно уже бабушки с внуками, теперь подкармливали одинокого старичка домашними пирожками после спектакля.

У актера не было семьи, хотя его домашний круг был, по его собственному признанию, достаточно широким — в том числе родственники брата, на которых и легли основные хлопоты по организации похорон.

Он любил быт, устраивал его, ждал гостей в доме. И в личной жизни не был сиротой до самого последнего дня.

ЧТО ПОЧИТАТЬ О ГЕННАДИИ БОРТНИКОВЕ

• Марина Райкина. Аристократ с глазами клоуна // Московский комсомолец, 27 марта 2007

• Геннадий Бортников. «Могу быть интеллигентом и хулиганом» // Культура, № 10 (7121) 19-25 марта 1998

• Карлинский Семен. Гомосексуализм в русской литературе и культуре // Риск. № 1-2, 1992

Но те, кто находился рядом, все чаще замечали, что он «…был пронизан неизбывной тоской». «Он страдал от одиночества и, между прочим, от безденежья тоже… Всегда был довольно замкнут и часами сиживал где-нибудь на далекой лавочке, где к нему слетались со всей округи кошки, которых один привечал, подкармливал и очень жалел». В ссутулившемся небритом старике в темных очках, прогуливавшемся по улочкам в районе Нового Арбата, вряд ли кто-нибудь мог никто узнать Геннадия Бортникова. Но, кажется, что внимательный прохожий мог разглядеть в нем и глубокий ужас непрощеного Раскольникова, и гримасы Ганса Шнира, и пыл инфанта испанского из трагедии Шиллера «Дон Карлос»… Во всем это был Бортников — не актер, а человек: «…Я знаю и горести, и радости, и маленькие победы нормальных людей… Я могу быть грустным и веселым, могу быть интеллигентом на приеме в посольстве и хулиганом в толпе…».

Личная жизнь

Статный красавец с бархатным голосом, Бортников в молодости пользовался невероятным успехом у поклонниц. Они заваливали его письмами с любовными признаниями, караулили у театра, вырезали фото из газет и охотились за автографами, но Геннадий вел замкнутый образ жизни и не стремился заводить романы.

По словам друзей, он создал вокруг себя панцирь, внутрь которого никого не желал пускать. Артист боялся предательства, переживал, что окружающие ценят его только за популярность и не останутся рядом, когда блеск славы угаснет. О своих романах он рассказывать не любил и тщательно ограждал личную жизнь от назойливого внимания.

Среди окружавших его красавиц он так и не выбрал себе жену. Детей у него тоже не было. Единственные, кто всегда был рядом с ним, – домашние любимцы. Бортников питал слабость к животным, держал дома беспородного кота Марика и подкармливал бродячих собак, для чего носил с собой полные карманы лакомств.

Смерть

Про Бортникова говорили, что он умер от одиночества. Его сердце не выдержало разлуки с искусством – последние годы актер нигде не снимался и тяжело это переживал. Поддержать Геннадия Леонидовича оказалось некому. Он скончался в 2007 году в возрасте 67 лет. Причиной смерти стал обширный инфаркт.

Похороны Бортникова состоялись в Международный день театра. Его могила – в Москве на Введенском кладбище. Театр имени Моссовета предложил поставить там памятник, но пока на месте захоронения до сих пор стоит деревянный крест.